«Зряшное дело, вот так себя накручивать! Не… на хрен! Дети! Не будьте как Толя!».

Услышал, как Валерьян «шикнул» на «Фиксу».

Они молча сели за стол. Хозяйка разнесла и поставила перед ними большие тарелки с ароматно парящей лапшой.

— С потрошками? Ой, как же я это люблю! Спасибо, хозяюшка! — не дождавшись ответа, Иван, взял ложку, помешал в тарелке, принюхался — «Хорошо!».

Валерьян опять разлил водку по стаканам:

— Ну! Будем!

— А то, как же?! Конечно, будем!

По «стописят», да под такую закуску — ну что твоему слону дробина!

Косов еще и бутерброд соорудил с ломтем свежего ноздреватого хлеба, обильно намазанного горчицей, а сверху, не жадничая — ломтики соленого сала. Белого, с темно-красными прожилками, пахнущего чесноком и чуть-чуть — тмином.

— Вот уважаю я, Валерьяныч, твое сало! Очень оно у тебя… честное такое!

Хозяин хмыкнул, почесал подбородок:

— Оно не мое… оно — свиное!

— Ага… так-то оно верно! Не поспоришь! — кивнул Иван, потом глянул как прицелился — взял с тарелки жменю зеленого лука — «На подоконнике они его выращивают что ли?», густо обмакнул в солонку с серой крупной солью, захрустел смачно!

— Вот ты жрать, Чибис! — непонятно покачал головой Толя, — Аппетит такой… прям завидки берут!

— А ты что же — не похмелился, что ли? Чего такой смурной?

— Похмелился…, - криво скосив рот в улыбке, протянул тот, — Только аппетита нет…

— Тольки нет аппетита у Тольки! Не нужны ему щедрые дольки! Не жалает он Юга и моря! Вот такое у Толика горе! — продекламировал Косов, в такт покачивая перышками лука.

— Ну ты… поэт-юморист, мля! — «Фикса» хотел сплюнуть, но сдержался, встал и вышел из зала.

Косов проводил парня взглядом, повернулся к Валерьяну:

— Ты это… придержи Толю, ага… Чего-то он «менжуется»! Как бы «с катушек» не слетел! А я не нянька, сопли ему подтирать! Может… «коксу» ему дать на понюшку…

— Разберемся…, - процедил тот, — Давно «Фикса» на дело не ходил! Привык «лавэ» за «барыжью» работу получать…

Увидев удивленный взгляд Косова, Валерьян пояснил:

— Чего ты смотришь? Заготовителем Толя трудится. По деревням катается, да крестьян облапошивает. Тем и живет!

— А я думал он из правильных бродяг! — пожал плечами Косов.

— Был из правильных… да вишь как — жизнь спокойная да сытая… Риску нет! Какой там риск — если только мужики, где в деревне за девку, или бабу в рыло насуют! Ну… тут Толя может! Кулаками-то помахать он не отказывается. А здесь… другое здесь дело!

— Ладно… Ты, Валерьян, коньячка бы запас. Если сидеть на месте долго придется — коньячок будет в самый раз! Ночи-то еще ни хрена не летние!

— Не люблю я этот «клопомор»! — поморщился хозяин, — Может все же — водки?

— Не… водка — расслабляет! А коньячок — согревает и будоражит!

— М-да? Ну… тебе виднее, выходит! Добро, есть у меня фляга армейская… налью!

Они подъехали к грузовой площадке, когда уже начало смеркаться. Толя и Валерьян сидели в кабине, а Иван залег в кузове «бурбухайки», подстелив под себя брезент, и накрывшись им же. Было слышно, как остановившись, Толян, не выходя из кабины, спросил у шоферов:

— Мужики! А грузовой из Омска еще не подходил?

Кто-то засмеялся:

— Ты чего, паря? Омский тут если будет, то к утру, не раньше!

— Бля… и чё мне терь — туда-сюда мотаться? — Толя хорошо играл разочарование.

— Да вались в кабине, да спи!

— Да я не один… с испидитарам!

— Ну… как-нибудь уж!

— Лады… а хули ищо делать?!

Машина отъехала, развернулась, и подвывая, начала сдавать назад. Встали.

Косов чуть вытянулся, покряхтел:

«Все же кузов здесь… маловат! А мне еще отсюда… со «жмурами» ехать! Если все «выгорит»! Хотя… отставить сомнения! «Выгорит» непременно!».

Он чуть подался к краю кузова, подтянулся в щели в досках, и осмотрелся.

«Ага… встали нормально! До машин… ага! до трех чужих машин метров сто, не меньше! А темно, как… у афроамериканца в анусе!».

— Чибис! — шёпотом позвал его Валерьян.

— Ну! — чуть наклонился он из-за края кузова к кабине.

— Ну чё? Пойдешь?

— А хули делать? Предлагаешь вернуться? — чуть слышно засмеялся, услышав матерное шипение Валерьяна, — Ты это… фляжку мне подай, ага!

«Глыть-глыть-глыть! Ох! Хорошо пошел! Но больше не надо!».

— Ну лана… Вы тут сидите… только не спите! Я прогуляюсь! И это… если «кипиша» не будет — не вздумайте «свалить» отсюда без меня!

В ответ снова что-то негромкое, матерное.

«И так у нас всегда! Шутки, смех, веселье!».

Косов достал «наган» из-за ремня, глушитель. Поглядывая по сторонам, завел, и провернул. Проверил — как сидит. Сидел «глушак» хорошо, без люфта.

«Хорошо еще… удалось проверить, выйдя у Фатьмы ночью в туалет, как бы — по «нужде»! Не обманул Юзик — не громче тихого хлопка работает! Умеет… старый ворюга!».

Перевалился через борт со стороны бурьяна и забора, присел. Еще раз осмотрелся. Тихо…

«Тиха украиньская ничь, но сало треба перепрятать!».

Пошел гусиным шагом, медленно, очень медленно. Зайдя за угол забора, чуть выпрямился. И снова «Шаг, остановка! Другой, остановка!». Выйдя в створ улицы, по заброшенному участке, там, где раньше был сгоревший дом, присел. Выровнял дыхание, успокоился. Посмотрел по сторонам, а точнее — прислушался. Ничего… и никого. Даже слышно, как побрякивает цепью во дворе напротив «кабысдох». Или показалось? Прошел вдоль забора, приник к нему, прислонился головой. Со двора бирюка — ни звука. Нашел щелочку, присмотрелся. Окна закрыты ставнями.

«Это — опять же — «зер гут!». Лучше звуки будет гасить… Если будут звуки!».

И снова — вокруг… тихо-тихо.

«Вернемся-ка и зайдем со стороны огорода!».

Сколько он уже так «гулял», Косов сказать не мог — толи полчаса, а толи и все полтора! Время как-то растянулось, стало как будто ощутимым и… упруго-резиновым.

«Бурьян, мля, этот! Штраф бирюку сраному! Что же за хозяин, а? Ну-у-у… сейчас мы ему оформим… штрафные санкции…».

Зря он охаивал бирюка, как хозяина. Забор из огорода во двор был… вполне добротным! Крепким таким! Что позволило Косову перелезть через него без треска, «грюка» и прочих… непотребств, совершенно не нужных в данный момент!

«Теперь сидим тут! Осматриваемся! А где у нас… дверь в сени? А то… пойдет сейчас кто-нибудь по нужде, откроет дверь — и вот он, Ваня, в освещенном пространстве!».

Нет, повезло. Сени примыкали к дому, и дверь открывалась в сторону ворот. А Косов сидел сейчас… возле будки, от которой… ощутимо пованивало!

«Нормальное место! В самый раз! Должен же кто-нибудь… на сон грядущий «облегчиться»?».

Он пошарил рукой вокруг будки. Есть щель! Вполне такая…